Алексей Макеев - На полшага впереди смерти
Капанадзе всучил флешку Айфонычу:
– Это тебе, Золушка, небольшая халтурка. Ищешь всю информацию на этих людей. Проверяешь их по спецучетам. Некоторые наверняка имеют богатое криминальное прошлое. Составь схему коммерческих связей. Понял?
– Сделаем, шеф, – кивнул тот.
– И главное, братцы, – обратился Капанадзе к своим подчиненным. – Думайте, как найти подход к Маргарите Гольдиной. Нужно как-то узнать, чем она занималась и чем дышала до замужества. Пробить ее по старому месту работы. Установить связи. Разузнать, где она шаталась до приезда в Москву.
– Есть кое-какие идеи, – объявил Айфоныч.
– Так работай!
Озадачив свое воинство, Капанадзе начал названивать в службу наружного наблюдения. Дозвонился до начальника отдела оперативно-поискового управления ГУ МВД по Москве и попробовал уговорить его поводить на коротком поводке несколько дней Гольдину. Надо было обрисовать ее связи. Ну и подстраховать на случай, если ее слова о покушении на ее жизнь все-таки не были плодом фантазии.
В ответ услышал о том, что в Москве намечаются массовые протестные акции экстремистски настроенных оппозиционных сил. В такое время к службе полицейской разведки лучше не подходить. Им и так задач нарезали выше крыши.
– Палыч, очень надо, – жалобно проблеял Капанадзе. – Замочат же бабу.
– Не она первая, не она последняя, – отмахнулся разведчик. – А тут опять буза начинается в Москве.
– Буза эта вечная. А таких денежных тузов не каждый день мочат.
– Не каждый, – согласился разведчик. – Через день… Ладно, посмотрю. Может, помогу твоей печали.
Капанадзе так замотался, что не заметил, как наступил вечер. Часы показывали полдевятого. Пора собираться. Надо ведь и за домом присмотреть. А то остался отец-одиночка с двумя детьми на руках. Жена звонила вчера из Сингапура и сообщила, что задерживается еще на месяц.
Он уже был в дверях, когда разлился соловьиной трелью телефон на столе. Ну, кому неймется в такое время?
– Слушаю, Капанадзе, – сухо произнес полицейский.
В ответ услышал взволнованный женский голос. Капанадзе сразу не понял, кто ему кидает обвинения в некомпетентности и что-то от него хочет:
– Из вашей России живой не вернешься! А вы обещали!
– Татьяна Олеговна? – спросил он.
– Она самая! – подтвердила Полубогатова. – И пока еще живая.
– Очень рад. И что у нас плохого?
– Почему вы не арестуете эту суку Маргаритку? Этот ядовитый цветочек прерий!
– Пока не за что.
– Ну да. Убийство не считается. И угроза убийством тоже.
– Какая угроза?
– Мне вот только что позвонили. И объявили, чтобы я выматывалась из страны, если не хочу проснуться с головой в тумбочке.
– Из чего можно сделать вывод, что звонивший знаток старых детских анекдотов.
– Я этот анекдот еще в школе слышала. Смешно. Только когда речь не о твоей голове. И не о твоей тумбочке.
– А почему вы думаете, что звонили с ее подачи?
– А с чьей еще? В моем окружении больше убийц нет.
Глава 15
В ТОО «Альгамбра» царили Содом и Гоморра. Место под солнцем вдруг стало дефицитным, и за него шла борьба не на жизнь, а на смерть.
С начала перестройки западные друзья твердо решили, что Россию не сломить, если не переформатировать систему ценностей русского народа. И вся культурная экспансия была посвящена одному – привить образ мыслей «каждый за себя». Даже появился специальный термин «вестернизация сознания».
Кое-где ядовитые посевы дали свои всходы. Во всяком случае, во многих офисах, где молодежь выгрызала себе место под солнцем, воцарился во всей своей сумрачной красе махровый социал-дарвинизм – выживает сильнейший. Только в дикой природе выживает тот, у кого зубы острее и челюсти мощнее. В социуме, обустроенном на базе социал-дарвинизма, выживает наглейший, жаднейший, хитрейший и подлейший. Офисный дарвинизм – одна из вершин этой селекции.
Последние десятилетия в России танком проехались по поколениям, пришедшим на смену советским людям. Выросло и успело по большей части вымереть поколение бандитов и наркоманов. Зато поколение вестернизированных беспринципных индивидуалистов заняло свои офисные ниши и продолжает совершенствовать навыки выживания. Человек человеку волк. В конечном итоге все это приводит к процветанию отдельных индивидуумов на фоне общей деградации и примитивизации социума.
С приходом Маргариты в офисе «Альгамбры» волна социал-дарвинизма захлестнула коллектив. И если старый опытный Мопс сдерживал подобные устремления подчиненных, зная, что до добра это не доведет, то теперь все пошло вразнос.
Сначала безутешная вдова вышибла пару опытных работников, которые ей никогда не нравились – слишком много профессионального апломба. Затем она как-то очень быстро и умело организовала систему наушничества. И сотрудники с невиданным энтузиазмом принялись друг друга закладывать, интриговать, сплетничать, клянчить подачки за демонстрацию верноподданнических чувств. Конечно же, сама работа как-то отошла на третий план.
Апофеозом было пафосное увольнение начальника отдела маркетинга, который тащил на себе половину работы фирмы, а в некоторых вещах вообще был единственным, кто что-то понимал. Он попытался возмутиться такой несправедливостью и даже пригрозил какими-то проблемами, которые свалятся на «Альгамбру» без него. В ответ Вован просто взял его за тощее горло:
– Что, хочешь, чтобы тебе во дворе башку проломили? Или твою дочку в подвале таджики по кругу пустили?
– Да как вы… Да ты… Да я…
– Сначала рыло побрей, доходяга, – пихнул Вован своей лапой в лицо маркетолога, и тот сел на пушистый ковер.
Лелик с Болеком отчаянно пытались сопротивляться надвигающемуся хаосу, но им заткнули рот какими-то юридическими пунктами в учредительных документах.
Кроме того, на фирме уже третью неделю работала аудиторша – пожилая злобная мымра, изводившая сотрудников тысячами вопросов и с утра до ночи без устали лопатившая документы. Дело она свое знала хорошо. И в один прекрасный момент положила перед Маргаритой, заглянувшей на работу и обосновавшейся в кабинете своего мужа, папку с документами и коротенькую справку со своими соображениями.
Втолковывала аудиторша заказчице, о чем идет речь, довольно долго. Когда до Маргариты дошло, что ей принесли, она расплылась в счастливой улыбке и потянулась к телефону. И набрала номер следователя Главного следственного управления Москвы.
– Ну все, – сообщила она. – Теперь я точно знаю, кто убил моего мужа.
– И кто у нас злодей? – полюбопытствовал Титов.
– Болек и Лелик.
– Кто?
– Боря Шустер и Леня Руденко. Это две такие пиявки, которые присосались к бизнесу моего мужа.
– Почему вы так думаете? – Голос у следователя был скучающим. Его уже утомили эти многочисленные попытки объявить убийцами Мопса самых разных людей. Пока ничего не подтвердилось.
– Незадолго до убийства они провели операцию по переброске на зарубежные счета большой суммы денег.
– Куда перебросили?
– В Испанию.
– Кому?
– Скорее всего Татьяне Полубогатовой. Она же там живет. А когда мой муж взял их за одно место, они его и похоронили…
– Это интересно.
– Это же настоящая кровавая банда! У меня есть все документы… Арестуйте всю эту сволочь!
Глава 16
Капанадзе отхлебнул чай из фигуристого стаканчика, такие в Азербайджане называют армудами. По неподтвержденным слухам, чай из них особо ароматен. Титов где-то урвал коробку с этой хрустальной посудой и теперь поил гостей чаем «Гринфилд», сдобренным целебными травками, собранными им лично на даче.
Сколько они вместе выпили литров чая из этих армудов, когда ловили «велосипедиста». Года полтора назад Титов на кончике пера выявил серию изнасилований молодых женщин. Из года в год похожий на работягу, с мощными, как арматуры, ручищами насильник в темных закоулках Москвы выходил на ночную охоту на представительниц слабого пола. Проанализировав описания внешности преступника, группы крови, следы, время и места совершения преступлений, следователь встал перед потрясающим фактом – серия длилась уже тридцать лет! Три женщины погибли.
Титов вызвал тогда Капанадзе, с которым вместе учился на юрфаке МГУ и работал по нескольким делам, и сказал:
– Давай займемся, Сережа. Тридцать лет упырь безнаказанно ходит по нашей земле. Если его найдем, на небесах нам все грехи наши спишутся.
Они полгода копались в архивах, поднимали старые дела, анализировали географию преступлений, подъездные маршруты. Отрабатывали сотни человек. Разбросали ориентировки всем постам. Лично инструктировали патрульных. Организовали скрытое патрулирование возможных мест появления «велосипедиста» с «подставами» – сотрудницами полиции, служившими приманками для насильника.
